Под пальцами полосками проходил деревянный настил. Можно было ощутить даже самые мелкие трещинки и шероховатости досок, которые на вид представлялись ошкуренными чуть ли не до того, что казались шёлковыми на ощупь. А под ногами была трава, Луви чуть-чуть доставала до коротко остриженных кончиков босыми пальцами.
Бумажная рама отодвинулась – послышались тихие, чуть шаркающие шаги Кана.
Луви его не видела – она смотрела в другую сторону. Там, в нескольких метрах от сада, в сторону поля, до которого уже не достигал свет фонарей, плясала светляки в высокой траве. Они будто пытались выпутаться из сети скрещённых, перемешанных стеблей.
Канн сел на террасу рядом с ней.
- У тебя очень красивый сад, - заметил он Луви. Она смолчала, - ведь сад действительно был прекрасен. – С трудом верится, что ты сама его сотворила.
- Да… - Луви перевела взгляд на кусты гортензии, зеленовато мерцающей в свете подвешенных фонарей. – Но сделать сад прекраснее садов природы я не смогу. Я не могу заставить светлячков летать у моего дома, я не могу заставить ручей пробежать под корнями дуба, я не могу заставить дерево согнуть свой ствол под таким углом, чтобы получилась арка. А вон, смотри, у неё получилось, - она кивнула на дерево у дороги, что действительно согнулось кольцом.
- Но посмотри, у тебя же тоже получается то, что не выходит у природы. Разве есть у неё такие пышные цветы гибиска? – Кан нежно обнял Луви за плечи и потянул за щеку, поворачивая лицо. – А посмотри на свои хризантемы. Неужели тебе мало?
- Мне достаточно, Кан. Я просто немного сожалею, что не могу постигнуть все тайны моего занятия, но что мне поделать?
- Не сожалей. Раз ты не можешь этого изменить…
- Не хочу. Потому что это будет неправильно.
- Ты не хочешь, или всё-таки хочешь, но знаешь, что ничем хорошим это не кончится? – Кан покачал головой.
- Ну да, верно ты сказал, - Луви рассеянно улыбнулась, отводя глаза в сторону. – Я не буду тогда сожалеть.
- Ну и хорошо. Можно ведь просто любоваться красотой, не правда ли?...
Луви снова промолчала. Она просто откинулась вбок, на колени Кана, и уставилась в небо.
- У меня есть хорошее небо. Оно звёздное, насыщенное, глубокое. Кажется, что это дорога в другой мир, надо только достать да края…
- И тут ты обычно говоришь, что вспоминаешь о том, что небо краев не имеет, не так ли? – Кан  заглянул в её глаза – они отразили черный провал небес – и рядом кружили светляки и сияли фонари сада. – У тебя в глазах отражается вальс цветов, - отметил он. – Ты всё время думаешь о цветах. Ты не жалеешь?
- Что я заперта здесь? Нет. Наоборот, это место мне очень нравится. Будь я где-то в плохом месте, я умерла бы мгновенно.
- Но ты сидишь здесь одна.
- Ты со мной.
- Нет, я имею в виду, ты никуда не выходишь, нигде не была…
- Милый Кан, у меня есть дорога, которая начинается гораздо ближе, чем ты думаешь, и что ведёт гораздо дальше, чем ты можешь побывать. Я могу от неё отправиться в любое место, а вот ты туда не протиснешься. У тебя такой огромный багаж… А у меня – всего воспоминания о моём саде да о тебе.
- Что за дорога?
- Дорога в другие миры. Я открыла зелёную дверь – туда могут попасть только те, кому терять нечего, кто не боится уже ничего. Она лежит на тонкой грани между безумием, сном и фантазией, и вот по ней-то я и хожу.
- Ты говоришь какие-то нереальные выдумки, - неуверенно улыбнулся Кан.
- Глупости, - отрезала Луви. – Нет ничего нереального. Я сейчас выдумаю кота, рядом со мной. Он… вот, он сейчас уселся ко мне на колени и мурлычит.
- Но я же его не вижу, и не слышу, и не чувствую. И здесь нет даже тени…
- Да. Потому что он менее реален. Но я его выдумала, что он здесь, а значит, он есть, просто у нас разная плотность реальности. Каждый день, - она подняла руку к небу, указывая на луну, - где-то создаются мириады миров, - да. Они менее реальны, чем мы с тобой, но всё же они есть.  А есть что-то, что более реально, чем мы с тобой. Может, и я, и ты, и все эти цветы, - она обвела заросли гибиска рукой, - и луна, и поле со светлячками, и этот деревянный настил, и даже бумажные рамы… всё это тоже, скорее всего, выдумано кем-то.
Кан молчал.
- Поэтому, никогда не говори, что что-то нереально. Как только что-то зародилось в мыслях человека, оно обретает свою плоть. Но попробуй сделать это настолько плотным, насколько возможно, - я имею в виду, не физическую плотность, а другую, плотность реальности, - попробуй. Мне интересно, что из этого выйдет… Наверное, призрак.
Луви встала и подошла к ограде – её хакама было ей чуть велико, а светлые кудряшки выглядели в тускло освещённом саду белым облачком, укрывавшим её открытую спину. В траве гулял ветер, и сизые волны перекатывались часто-часто. У дороги рос иван-чай и полынь, - она сорвала стебель полыни, что далось ей с трудом, и передала его подошедшему Кану.
- Возьми, - велела она. – Разотри его в ладонях.
Кан повиновался.
Руки покрыли катышки листочков, вокруг распространился горький терпкий аромат полынного сока.
- Вдохни как следует, почувствуй стебелёк в своих руках.
Кан снова подчинился. Пьянящий запах поплыл к саду, а в руках были ребристые, жилистые светлые листья. Стебель был упругим, гибким, пушисто-колючим, и пока оставался прохладным, а растёртые листья уже потеплели, и чуть саднили руки. Было жарко, чтобы совсем понять Луви, Кан закрыл глаза.
Сразу аромат полыни стал ещё насыщенней, а пальцы ощутили каждую прожилку на листьях.
Кан чувствовал, как его чёрные длинные волосы шевелил слабенький ветерок. Как локтя касается цветок пиона. Как под подошвами сандалий бугрятся камушки сада. Как через закрытые веки еле светит фонарик. Как стучит кровь в его голове.
Как стрекочут цикады в лесу за лугом. Как журчит ручей у дороги. Как колышется Иван-чай и полынь. Как дышит сырая земля. Кан быстро открыл глаза и убрал пряди с лица.
- Да. Я это чувствую.
- А теперь я тебе скажу: нас тоже кто-то выдумал, - жестоко сказала Луви. – И я повинуюсь этой указке.
Юноша промолчал, сжимая в руках измочаленный стебель полыни с поникшими листами.
- В таком случае, - наконец, проговорил он, - я благодарен этому существу за то, что он выдумал меня, этот сад и поле, эту дивную, прекрасную ночь, твои хризантемы, пионы и гортензии… и тебя. Я тебе немного завидую, знаешь, Луви. Но не забывай возвращаться сюда из своих дальних странствий, потому что тебе действительно повезло. Ты можешь уйти, - где-то тебе понравится, и ты забудешь меня.
- Нет, Кан. Этого не случится. Мой сад и моё поле, и мой лучший друг, я никуда не денусь, - она мечтательно улыбнулась, держа луну в вытянутых руках и смотря на неё одним глазом, прищурив другой.
- Да… ты молодец, Луви. Эти твои слова, очень хорошие.
Луви развернулась и пошла в дом, попутно гася фонари. Сад с гортензиями погрузился во мрак…